Дата документа: 14/12/2020
Тип документа:
Оригинал документа:  

Не молчи! Не бойся! Не вини себя! 

(отчет по результатам качественного социологического исследования

по проблеме сексуальных домогательств в России,

а также иных видов насилия в отношении женщин и девочек)

 

Авторы:

Ю. А. Антонова, старший юрист, Проект «Правовая инициатива», г. Москва

Ю. В. Гимазова, канд. полит. наук, доцент, начальник отдела организации защит диссертаций Управления аспирантуры и докторантуры РАНХиГС, г. Москва

Обоснование актуальности исследования

 

Исследования на тему сексуальных домогательств (далее – СД), в том числе и научные, ведутся в России с середины 1990-х гг., но сама проблема еще недостаточно серьезно и всесторонне изучена и проанализирована. Это связано, во-первых, с чувствительностью проблематики сексуальных отношений в целом, особенно для пострадавших от СД, что создает дополнительные препятствия для интервью с респондентками. Во-вторых, отсутствие практически до последнего времени в российском обществе восприятия этой проблемы как актуальной и общественно значимой. Только благодаря влиянию западного дискурса, личной смелости женщин, переживших СД и рискнувших открыто рассказать о них, поддержке и солидарности их коллег и друзей в последние несколько лет возник целый ряд медийных историй и продуктов, в которых серьезно обсуждалась проблема СД в России.

Это не свидетельствует о том, что раньше проявлений СД было меньше. Но благодаря активным обсуждениям историй потерпевших проблема СД перешла из сферы узкого интереса специалистов (юристов, социологов, экономистов и пр.) в центр публичного внимания. Общество стало гораздо менее толерантным к этому явлению. То, что раньше воспринималось как условно приемлемое, хотя и не всегда одобряемое, поведение или малозначительное нарушение прав человека, теперь все чаще воспринимается как правонарушение или преступление, требующее серьезного вмешательства и реагирования.

Ситуация с СД в России дополнительно осложняется отсутствием каких-либо не то что эффективных, а просто доступных средств защиты – юридических, психологических, социальных и пр. В России СД криминализированы как понуждение к действиям сексуального характера в рамках ст. 133 УК РФ. Данная статья устанавливает запрет на понуждение лица к половому сношению, мужеложству, лесбиянству или совершению иных действий сексуального характера путем шантажа, угрозы уничтожением, повреждением или изъятием имущества либо с использованием материальной или иной зависимости потерпевшего (потерпевшей)[1]. Так, по данным Судебного департамента при Верховном суде РФ, в 2017 г.[2] по ст. 133 УК РФ было привлечено к уголовной ответственности 46 человек: из них 19 были приговорены к лишению свободы, 17 – к условному осуждению к лишению свободы, 1 – к исправительным работам, 3 – к обязательным работам, 4 – к штрафу и т. д. В 2019 г.[3] по ст. 133 УК РФ привлечено к уголовной ответственности 30 человек: из них 7 были осуждены к лишению свободы, 12 были условно осуждены к лишению свободы, 3 были осуждены к исправительным работам, 3 – к обязательным работам, 1 – к принудительным работам, 2 – к штрафу и т. д.

Как видно из содержания и практики применения ст. 133 УК РФ, она практически не способна обеспечить адекватную правовую защиту от СД. На данный момент эта норма является единственным юридическим инструментом восстановления прав потерпевших в России. Больше ничего нет. При этом обязательства государства по целому ряду международных договоров позволяют внедрять в национальную юридическую практику передовой опыт других стран. В частности, в рамках стандартов Совета Европы.

Например, согласно правовому стандарту Совета Европы СД представлены тремя основными формами поведения: вербальное, невербальное или физическое поведение сексуального характера, нежелательное для потерпевшего. Вербальная форма — это слова или звуки, которые выражает или говорит правонарушитель, например шутки, вопросы, замечания, которые могут выражаться в устной или письменной форме. Невербальная форма — это любая коммуникация со стороны правонарушителя без применения слов или звуков, например выражение лица, движения руками или знаки. Физическая форма касается любого поведения сексуального содержания в ситуации контакта с телом жертвы. Поведение относится к СД, если оно имеет сексуальный характер, любое указанное поведение является нежелательным для жертвы, то есть оно должно быть навязано обидчиком; все указанные действия должны иметь целью или своим следствием унижение достоинства потерпевших. Это происходит в тех случаях, когда подобное поведение создает среду запугивания, враждебности, унизительности, поношения, оскорбления. Это положение направлено на такие схемы поведения, отдельные признаки которого сами по себе не обязательно вызывают применения санкций. Обычно вышеуказанные действия осуществляются в контексте злоупотребления властью, обещания вознаграждения или угрозы наказания. В большинстве случаев жертва и обидчик знают друг друга и для их отношений нередко характерна разница в иерархическом и властном положении. Сфера действия этого стандарта не ограничивается трудовой сферой. Вместе с тем следует отметить, что требования об ответственности могут различаться, исходя из конкретной ситуации с поведением такого рода[4].

Также напомним, что 21 июня 2019 г. Российская Федерация воздержалась от принятия на 108-й сессии Международной конференции труда новой Конвенции МОТ об искоренении насилия и домогательств в сфере труда № 190, дополненной Рекомендацией об искоренении насилия и домогательств в сфере труда № 206. Международные эксперты оценивают новый трудовой стандарт как исторический по своему значению и ожидаемым правовым последствиям.

Таким образом, Российское государство фактически отказалось от введения данного стандарта в своей юрисдикции, а также от ответственности внедрять и применять инклюзивный, комплексный и гендерно чувствительный подход к предотвращению и устранению насилия и домогательств в сфере труда, предусмотренный обязательствами в рамках данной Конвенции. Этот подход, в частности, предусматривает: a) законодательный запрет насилия и домогательств; б) соответствующую политику, обеспечивающую противодействие насилию и домогательствам; в) принятие комплексной стратегии в целях осуществления мер, направленных на предотвращение и устранение насилия и домогательств; г) создание или упрочение механизмов правоприменения и мониторинга; д) предоставление жертвам доступа к средствам правовой защиты и поддержки; е) наказание виновных лиц; ж) разработку инструментальных средств и руководств, а также проведение обучения и профессиональной подготовки и проведение информационно-разъяснительных мероприятий в доступных форматах, сообразно обстоятельствам; з) обеспечение действенных средств инспекционных проверок и разбирательств случаев насилия и домогательств, в том числе с участием служб инспекции труда и других компетентных органов и пр.

На сегодня ни один из элементов этого подхода не интегрирован в российскую правовую систему.

С нашей точки зрения, при квалификации СД в России в рамках данного отчета целесообразно руководствоваться правовым стандартом, предложенным Советом Европы в Конвенции СЕ о предотвращении и борьбе с насилием в отношении женщин и домашним насилием. Это обусловлено, прежде всего, отсутствием в национальном праве каких-либо четко определенных юридических критериев определения СД и необходимостью их формального разграничения со случаями сексуального и физического насилия, регламентированными УК РФ.

Кроме того, в плане интенсификации исследовательско-аналитической работы по проблеме СД необходимо максимально полно изучить подходы Совета Европы, Европейского союза, МОТ и пр. по противодействию и борьбе с СД в различных странах, политику и практику их интеграции в национальные правовые системы, с точки зрения выработки собственных эффективных стратегий комплексного реагирования на практику СД в России.

Для того чтобы максимально реально и объективно оценить, что же происходит с СД в действительности, необходим качественный и всеобъемлющий анализ ситуации. Качественные исследования СД сегодня еще достаточно редки. По нашему убеждению, чтобы максимально успешно и эффективно противостоять проявлениям СД, прежде всего необходимо адекватно оценить реальные масштабы и степень распространения данного явления. Именно качественный анализ историй женщин, пострадавших от насилия, а также интервью с экспертами дают возможность составить всестороннюю характеристику различных параметров СД, включая сбор и обработку первичной информации, а также анализ сложившейся обстановки, ее прогнозирование на перспективу и определение основных стратегий работы по предотвращению СД.

В связи с этим актуальность и целесообразность проведенного нами исследования заключаются в изучении глубины, распространенности и тенденций развития проблемы СД в России на основе анализа 55 интервью (case study) с женщинами, пережившими как СД, так и другие виды насилия, и экспертами, занимающимися проблемой защиты прав женщин и детей от насилия и дискриминации.

Названием отчету послужили ответы женщин, подвергшихся СД и иным видам насилия. На вопрос о том, что бы они сделали, если бы ситуация повторилась вновь или что бы они посоветовали другим потерпевшим, респондентки отвечали: «Не молчи! Не бойся! Не вини себя!»

Наше исследование – это даже не изучение проблемы сексуальных домогательств. Это исследование насилия в отношении девочек и женщин, которому они подвергаются в течение жизни: систематическому и системному – сексуальному, физическому, психологическому, экономическому. Это исследование опыта множественного и регулярно повторяющегося насилия. Именно поэтому в тексте отчета мы постарались максимально отобразить и сохранить все ответы респондентов на ключевые вопросы анкет, чтобы иметь возможность наиболее полно представлять себе их мнения, переживания и оценку произошедшего с ними насилия.

Начиная работу над исследованием и опрашивая женщин, столкнувшихся с СД, мы предполагали услышать истории о домогательствах на работе, в период учебы и при получении каких-либо услуг. С нашей точки зрения, это именно те сферы, где женщины подвергаются СД наиболее часто и системно. Однако подавляющее большинство респонденток, хотя и сталкивались с проявлениями СД в образовательной и профессиональной областях, не всегда придавали им сколько-нибудь существенного значения только потому, что пережили в своей жизни несоизмеримо большее и тяжелейшее насилие – сексуальное насилие в детском возрасте, изнасилование, попытки изнасилования, систематическое домашнее насилие. Именно этим опытом они хотели делиться с интервьюерами, именно этот опыт им важно было проговорить (иной раз впервые) и осмыслить его.

Кроме того, на результаты исследования, безусловно, повлияла региональная выборка: 36 опрошенных были из республик Северного Кавказа и 19 – из Санкт-Петербурга и Ульяновска. Именно респондентки из Дагестана, Северной Осетии, Чечни и Ингушетии чаще всех приводили примеры самых крайних и жесточайших форм насилия, в частности, насилия в отношении детей со стороны родственников, развратных действий в отношении несовершеннолетних, групповых изнасилований, убийств женщин по мотивам «чести» и пр.

В рамках данного исследования мы намеренно не проводили сравнительно-правовой анализ законодательства по СД и практики его применения в различных юрисдикциях: во-первых, это предмет отдельной исследовательской работы, во-вторых, мы преследовали цель – более четкое разделение нормативно-правовой проблематики СД (юридическая квалификация СД, раскрытие ее содержания, судебная практика применения, эффективные меры защиты пострадавших и пр.) и ее социально-правового контекста как явления общественной жизни, которому и было посвящено исследование.

 

Целью настоящего исследования является анализ социально-правовой ситуации с СД в России на примере 6 субъектов Российской Федерации (Санкт-Петербург, Ульяновск, республики Дагестан, Ингушетия, Северная Осетия, Чечня).

 

Задачи исследования

1.    Анализ мнений респондентов относительно сущности СД, причин их возникновения, распространения и сохранения в РФ, опыта переживания СД потерпевшими.

2.    Определение эффективности механизмов помощи пострадавшим от СД и профилактики СД.

3.    Оценка результативности государственного механизма привлечения обидчиков к ответственности.

4.    Выявление региональной специфики проявления СД.

5.    Изучение возможных стратегий изменения ситуации с СД в России, а также перспектив применения зарубежных практик для противодействия СД.

 

Методология исследования

1.    Полуформализованные очные интервью с аудиозаписью и последующим их транскрибированием.

2.    Качественный сравнительный анализ интервью.

3.    Формализация случаев СД по результатам анализа интервью пострадавших от СД.

4.    Сопоставление мнений потерпевших и экспертов по отдельным вопросам исследования.

 

Информация о респондентах. В ходе исследования было опрошено 55 респондентов в 6 субъектах РФ (Дагестан – 11 интервью, Ингушетия – 6, Северная Осетия – 7, Чечня – 12, Санкт-Петербург – 11, Ульяновск – 8). Из них – 36 интервью с пострадавшими от СД (женщины) и 19 экспертов-специалистов по проблеме насилия в отношении женщин и детей (16 женщин и 3 мужчин).

 

Основные выводы

Качественное исследование по тематике сексуальных домогательств и иных видов насилия в России позволило прийти к следующим выводам:

Сущность и факторы распространения СД

Под СД и респонденты, и эксперты понимают примерно одно и то же – любое нежелательное посягательство на личное пространство человека с целью принудить его к сексуальному контакту. Большинство пострадавших не могут провести четкую грань между флиртом и домогательствами и между домогательствами и насилием. Они это делают скорее интуитивно и не понимают, когда заканчивается одно и начинается другое, зачастую путая сексуальное насилие и СД. Но все они сходятся в одном – это нежелательность для объекта оказываемых ему знаков внимания. Эксперты же при определении СД ориентируются на действующие в РФ нормы права.

Потерпевшие выделяют несколько видов СД в зависимости от степени тяжести этих поступков и, в частности, от того, как они сами для себя оценивают их воздействие на собственную жизнь – легкие, средние, тяжелые. Наиболее «легким» видом СД респондентки назвали скабрезные шутки, намеки, жесты и анекдоты. «Средним» по степени тяжести видом СД они считают предложения интимного характера, а также рассылку в социальных сетях и мессенджерах визуальных порноматериалов.

 

«Это случается сплошь и рядом в жизни обычной женщины, что даже не принято говорить, настолько мы к этому привыкли, что порой даже не воспринимаем это как домогательство» (Валерия, 34, домохозяйка, Ульяновск).

 

Самыми грубыми видами СД, по мнению опрошенных, являются навязчивые, неприятные женщине прикосновения, а также такие виды насилия, как угрозы, шантаж, преследования, подбрасывание (подсыпание) наркотических веществ в пищу или напитки с целью последующего насилия, прямое физическое насилие, попытки изнасилования и изнасилования.

Неспособность социальных и правовых институтов защитить пострадавшую от СД является, по мнению респонденток из Ульяновска и Санкт-Петербурга, основной причиной их распространения.

 

Респондентки с Северного Кавказа называют традиционные ценностные установки и гендерные стереотипы поведения в качестве основных условий роста СД в регионе. В интервью они часто употребляют термины «менталитет», «традиции», «общественная мораль», «обычаи»: к северокавказским женщинам продолжают предъявляются более жесткие требования о нормах и правилах их поведения в семье, на работе, в обществе, а также строго регламентируются и контролируются их взаимоотношения с мужчинами.

«Женщин у нас умеют наказывать. А мужчина у нас всегда прав, мужчина –глава семьи, мужчинам всё можно… когда что-то касается женщины, тот же клан может наказать женщину, но мужчину клан не наказывает никогда» (И., 32, учительница, Чечня).

«У нас патриархальное общество, и априори женщина рассматривается как репродуктивный аппарат и аппарат для удовлетворения каких-то бытовых потребностей в принципе. Это дает еще больше уверенности обидчику в своей безнаказанности» (З., 30, сотрудница салона красоты, Чечня).

«Женщины иногда боятся сказать, что им что-то не нравится. Женщины привыкли, что они должны ухаживать за мужчиной, всегда быть очень послушными и не говорить поперек слова. А мужчины тоже привыкли к тому, что женщина всегда такая. И когда мужчина позволяет себе что-то подобное, что тогда делают женщины? Им стыдно, они боятся, закрываются и не могут возразить (А., 26, специалист по работе с молодежью, Ингушетия).

Именно они, рассказывая о своем опыте СД, приводили в большей мере примеры сексуального насилия, в том числе в отношении несовершеннолетних, развратных действий по отношению к малолетним девочкам и мальчикам, изнасилований.

«У меня близкая подруга дружила с однокурсницей, мы дружили с первого курса. Через несколько лет ее подруга пришла к ней в гости и разоткровенничалась, что лет в 6–7 ее насиловал родной дядя, и когда она об этом сказала маме, та сказала ей, что она нафантазировала и позорит семью. Она так и не вышла замуж… я не понимаю, как мать могла не поверить, как мужчина мог воспользоваться ребенком, он был братом отца девочки» (З., 38 лет, психолог, Дагестан).

«В нашем регионе к малолетним могут родственники приставать в семье. Ребенок запуган и не может сказать о том, что отец, или брат, или родственник пристает к ним. Тяжело об этом бывает узнать» (Т., 37, продавщица, Дагестан).

«Про мужчин не знаю, а про мальчиков слышала, что изнасиловали мальчика. Так страшно было даже это слышать. Но у нас про такие вещи много не говорят, сразу стараются все забыть. Я даже не знаю, что с этим мальчиком случилось дальше» (Ф., 27, репетитор на дому, Ингушетия).

Показательно, что только одна пострадавшая отметила неурегулированность категории «СД» в нормативно-правовом поле РФ. То есть в целом население недостаточно осведомлено о своих правах и способах их защиты в ситуациях СД, те же, кто воспользовался действующим правовым механизмом, остались в нем разочарованы.

По мнению экспертов, формально-юридическая неопределенность и размытость термина «СД» в общественном понимании, а также недостаточное внимание общества к данной проблеме усиливают сохранение и воспроизводство практик. И вызвано это «системными» причинами, а именно:

- нормативно-правовыми: отсутствие в действующем законодательстве категории «СД»; декриминализация домашнего насилия;

- социальными: напряженность, неблагополучие, высокий уровень конфликтности в обществе; преобладание патриархально-консервативного типа культуры, психологических установок на насилие;

- институциональными: недостаточная эффективность социальных (семья, социальные сообщества), государственных (правоохранительные органы, правительство), негосударственных (НКО, СМИ), виртуальных (интернет-сообщества, социальные сети) институтов профилактики насилия в обществе в целом.

 

Самые опасные тенденции распространения СД и других видов насилия в отношении женщин в РФ в последние годы, по мнению экспертов, – это рост случаев сексуального насилия по отношению к детям и увеличение СД в социальных сетях.

«Со мной в школе училась девочка, ею пользовались. Однажды произошло изнасилование, и ребята ее уже не спрашивали, она подвергалась насилию с 7 класса, и до конца школы это продолжалось. Никакой помощи для нее не было, она об этом не говорила взрослым, умалчивала, и ребята этим пользовались и запугивали ее. Она никуда не заявляла и парни передавали друг другу, что ею можно пользоваться. Об этом знали школьники, но взрослые – нет» (Л., преподавательница, Дагестан).

«Мне было 15 лет, я шла по улице… Это было вечером, я шла домой с подработки. Позвали меня. Я сначала отозвалась, подумала, может помощь нужна, улицу подсказать и так далее…потом поняла, что он не очень трезвый человек… место было безлюдное. Можно сказать, что вначале были попытки домогательств, но потом я не знаю, что произошло в его голове, но это перешло в побои. В какой-то момент я просто потеряла сознание. И либо он, либо кто-то другой позвонил в скорую, и я уже была у врачей. Я, получается, вернулась домой на следующий день днем… В общем, это было воспринято так, что я сама виновата. К психологу не обращались. Мы на тот момент были в походах к гинекологу. Было важно установить, что в этом плане все хорошо. Но первое – это были побои со стороны мамы и тети. Вроде я сама виновата. В тот день я была в обтягивающих джинсах и в топе на бретельках с Микки-Маусом. И волосы в хвост собраны» (респондентка, Дагестан).

 

Распространению СД и насилию в целом в РФ способствуют следующие факторы:

- гендерные стереотипы и установки, консервативно-патриархальные тенденции российского общества и политики государства;

- отсутствие культуры нулевой терпимости к насилию; статусно неравные отношения между мужчинами и женщинами (например: начальник – подчиненная, преподаватель – студентка, учитель – ученица);

- презумпция «виновности жертвы» («пострадавшей женщине не верят»);

- табуированность темы СД, отсутствие огласки по делам о СД и успешного опыта борьбы с ними, молчание пострадавших;

- психологические «факторы» обидчиков: размытость в восприятии личных границ другого человека, общественных норм и правил поведения («что можно, а что нельзя говорить»), «клинические» психологические проблемы, расстройства психики.

 

Потерпевшие от СД и иных видов насилия

Каждая женщина в своей жизни переживает ситуации СД. Абсолютно все респондентки подтвердили, что подвергались разным видам СД в общественных местах. Подавляющее большинство сталкивались с СД и насилием как минимум 2 раза. Многие, к сожалению, не осознают, что те действия, которым они подвергаются, является СД. Около половины опрошенных подвергались множественным видам насилия различной степени тяжести.

 

«Это неединичная ситуация. Были, но они такие, знаете…незначительные что ли. Я как-то вот так к ним отношусь. Но эта ситуация самая серьезная, я видимо тогда сильно испугалась» (В., 36, сотрудница общественной организации, Чечня).

 

«Мне поступали непристойные предложения, поступали непристойные шутки, меня трогали, пытались прикоснуться, пытались изнасиловать» (З., 30, сотрудница салона красоты, Чечня).

 

«Таких “ярких” ситуаций [подверглась СД на работе], наверное, было две-три. Я могла делиться только с подругами и родными, потому что не хотелось вовлекать в это братьев. И не потому, что они бы меня не поняли и не поддержали, но не знаешь, в какой ситуации как отреагирует родственник, и не дошло бы это до убийства, или поножовщины, или до скандала. Еще не знаешь, какая мразь с той стороны и на что она способна» (Мадина, 46, стоматолог, Ингушетия).

 

СД в отношении женщин на рабочем месте, а также в общественных местах со стороны мужчин – самый распространенный вид СД в РФ. Вместе с тем пострадавшими от СД бывают и мужчины (в том числе в армии, местах заключения), девочки и мальчики в школах, интернатах, детских лагерях становятся объектами сексуального насилия со стороны учителей, вожатых и тренеров.

Можно выделить особые «группы риска» для СД:

- разведенные женщины в республиках Северного Кавказа;

- молодые девушки, стремящиеся сделать карьеру в «мужской» профессии;

- девушки-студентки, особенно проживающие в общежитиях либо на съемных квартирах;

- женщины, работающие в коллективах, где руководитель – мужчина;

- женщины и девочки с ментальной инвалидностью;

- женщины и девочки из социально неблагополучных семей (члены которых состоят на учете в правоохранительных органах, были судимы; из неполных семей), малоимущих и многодетных семей;

- девочки-подростки в летних лагерях;

- воспитанники интернатных учреждений;

- школьники – и девочки, и мальчики.

 

Женщины могут подвергнуться СД в абсолютно любой сфере деятельности, «если мужчине приспичит домогаться». К числу наиболее распространенных сфер СД опрошенные отнесли сферу красоты и услуг, медицинскую и образовательную сферы, творческую среду, модельный бизнес. Наиболее распространенными местами СД в отношении детей и подростков являются школа, летний детский лагерь, интернат.

 

Некоторые потерпевшие в ходе разговора о СД указали семью в качестве особой, «хронической» сферы совершения насилия: либо они сами, либо их близкие и знакомые подвергались систематическому домашнему насилию.

 

«Когда я вышла замуж, свекор был относительно молодой, 56 лет. И это был ужас, потому что он вообще не оставлял меня в покое, постоянно домогался меня: он и зажимал меня в углах, когда мы встречались с ним в доме, и пытался целовать меня (этот его слюнявый рот). И он был такой сильный человек. Было очень противно, но я никому не могла сказать об этом. Не поверили бы. Хотя мне кажется, что моя свекровь догадывалась… И один раз он очень, очень охамел. Дома никого не было, я только что вернулась. Я тогда забеременела, было 3 месяца. И он хотел меня изнасиловать. У него практически это получилось. Просто я стала плакать… Я его уже даже убить хотела. До того мне было плохо… Но я развелась, я ушла, и знаете, что самым страшным было для меня? Самым страшным было то, когда я встретилась со своей свекровью, и она сказала мне: «Интересно, ты кого там носишь: сына или братика моему сыну?» (М., 38, юрист, Ингушетия).

 

«Это самое сложное – делиться, рассказывать. Я 18-летняя вышла замуж против своей воли за взрослого мужчину, который был на 10 лет старше меня. Если начать с того, это было моральное насилие, потому что я не хотела тогда выходить замуж… Если не углубляться в подробности, сексуальная жизнь была через «не хочу». Меня никто не спрашивал, все было через боль…И ровно через 2 года я с этим человеком развелась… В итоге он женился через много лет во второй раз, и его жена то ли покончила собой, то ли умерла… Она поняла, что другой дороги у нее нет, оставила маленького сына» (З., 38 лет, психолог, Дагестан).

 

Из 75 выявленных в ходе исследования случаев СД, а также прямого насилия, т.е. это именно тех историй, о которых подробно рассказали респондентки, наиболее распространенными их формами являются: предложения интимного характера женщинам-подчиненным; непристойные заигрывания, шутки, намеки; демонстрация мужчинами половых органов; рассылка СМС, электронных сообщений интимного характера, иногда сопровождающихся угрозами и шантажом; попытки склонить к сексуальным действиям в общественных местах, нежелательные прикосновения; в случаях насилия — это попытка изнасилования; совращение несовершеннолетней (склонение к бесконтактному сексу); групповое преследование с целью изнасилования; изнасилование совершеннолетней; вымогательство секса в качестве «платы» за оказание услуги; изнасилование несовершеннолетней; насилие в семье со стороны мужа; прикосновение к интимным частям тела; физическое насилие, шантаж, угрозы и многие другие.

Все вышеперечисленные формы очень многие респондентки отнесли в ходе интервью к СД, однако 1/3 рассказанных случаев к домогательствам не относится. Это проявления грубого и жесткого насилия в отношении женщин, которые даже при всей узости отечественной законодательной базы подпадают под действие УК РФ. Однако на практике пострадавшие не всегда об этом знают, а зная – предпочитают молчать и не обращаться за помощью.

 

«С одной стороны, я бы этого хотела, чтобы люди знали, что эта проблема есть. Потому что в Ингушетии все считают, что таких проблем нет, потому что об этом никто не говорит, все боятся, все молчат. А с другой стороны, я думаю, что это должны быть очень сильные женщины, которые готовы открыться обществу, готовы к тому, что на них навалится весь этот шквал негатива, травли. Ингушетия – это как огромная семья, где все люди друг друга знают, но не всегда они желают тебе добра. Поэтому страшно» (А., 26, специалист по работе с молодежью, Ингушетия).

 

Три респондентки рассказали об известных им случаях убийств женщин по мотивам «чести»[5].

«Мы живем в нашем традиционном сообществе, и кроме юридического есть еще традиционное право. Мужчин оправдывают по убийствам чести. Их оправдывают. У нас, к сожалению, не работает уголовное право. У нас впереди уголовного стоит традиционное … Иногда смотришь и думаешь: «Как хорошо, что мы не в центральной России живем, потому что там столько много насилия!» Каждый раз какие-то случаи и такие жестокие! То руки отрубают, то тело расчленяют – чего только там не делают. Я уже в таких случаях думаю: «Хорошо, что у нас хотя бы, если убьют, то быстро убьют, без всяких долгих издевательств» (М., 38, юрист, Ингушетия).

 

«Но были и случаи, известные мне лично, когда подобное (сексуальное насилие) каралось смертью. Девушку уличили в том, что она встречалась с парнем до свадьбы. Ее обвинили в том, что она состоит в каких-то романтических отношениях с ним, родители, родственники об этом узнали. И была девушка сегодня, завтра нет. И никто никуда не заявил, ни в полицию, ни куда-то еще. Никто из вуза, где она училась, не искал ее, все знали куда она делась. Все знали, что ее родной отец убил. Это случай из нашего села был. И все говорили об этом и обсуждали. Говорили: «Ну, а что им еще оставалась делать, как им ещё смыть позор?» То есть для них позор – это не убить своего ребенка, а то, что она состояла в каких-то романтических отношениях с парнем» (респондентка, Дагестан).

 

Ориентировочно около 30 % историй респонденток имеет прямое отношение к СД на рабочем месте. Почти во всех случаях потерпевшими являлись женщины, а обидчиками – мужчины-начальники либо коллеги. И только в двух случаях мужчины стали объектами домогательств со стороны женщин-руководительниц: в Ингушетии мужчина вынужден был уволиться, а в другом регионе – его уволили за отказ от интимной связи.

 

«У меня брат, ему было 34 года, когда он устроился на работу и достаточно хорошо шел вверх по карьерной лестнице в фирме – это не наша область, не Ульяновская! И пришла женщина-руководитель, чуть постарше и в прямом смысле домогалась его вплоть до заключения брака. Он ей отказал и был уволен, так что ведущие фирмы с подобным ориентиром в бизнесе не принимали его потом на работу. И на сегодня (это было два года назад) человек с двумя высшими образованиями, с уникальным опытом, вынужден работать слесарем-механиком» (О., 41, Ульяновск).

 

На рабочем месте женщин склоняли к интимной связи, присылали сексуальные ролики, преследовали, высказывали оскорбительные шутки, намеки, шантажировали оглаской ситуации и увольнением, в одном случае – попытались изнасиловать. Все женщины реагировали на ситуации СД по-разному: преимущественно давали отпор, объясняли недопустимость подобных отношений, кто-то поддавался и вступал в сексуальные отношения, боясь увольнения и распространения порочащих их сведений (некоторые впоследствии все-таки уходили с работы), и только одна уволилась сразу после СД.

«На рабочих местах это были довольно краткие эпизоды, когда мои коллеги-мужчины пытались в какой-то неформальной обстановке меня склонить к чему-то. Для меня более болезненным было то, что обычно, когда это все заканчивалось, и мы сталкивались потом в какой-то рабочей обстановке, они считали необходимым отпускать по этому поводу шуточки. Они вели себя так, как будто это была норма: ok, классная ситуация, давай мы сейчас еще поржем над этим. Для меня это было неприятным. Все случаи были примерно одинаковые» (Д., 28, управляющая книжным магазином, Санкт-Петербург).

 

«Была одна ситуация с высокопоставленным чиновником уже в более взрослом возрасте. Это был мой начальник… Он постарался создать пространство для уединения, хотя у меня даже мысли не было, что такое возможно, потому что человек показывал себя как из добропорядочной семьи, вроде как воспитанный. Но, оставшись со мной наедине, он попытался меня обнять и начал это сопровождать несколькими фразами: «Мы могли бы быть ближе», что-то в таком роде. Для меня это был шок, потому что я со своей стороны не давала никакого повода. Я понимала, что это не моя вина. Моя самая первая реакция – я его оттолкнула и вышла, но осадок был очень большой. Я после этого общалась с разными коллегами, и я услышала очень много отзывов о том, что попытки с его стороны были ко всем, независимо от возраста, от статуса, от поведения. Потом я просто делегировала свои обязанности другому человеку и прекратила любые контакты» (М., 46, стоматолог, Ингушетия).

 

Примерно 10 % случаев СД произошли во время учебы в вузе и прохождения студенческой практики: кто-то подчинился домогательствам, кто-то проигнорировал предложения и отказался, в одном случае девушка перевелась в другой вуз.

 

«Когда я училась в университете, мы проходили археологическую практику. Я поехала в Александров на раскопки. Наш руководитель поехал туда с женой… Сначала он начал отпускать какие-то шуточки, читать стихи. Потом был мой день рождения, и он в качестве подарка меня поцеловал. Я была просто парализована, потому что это было неожиданно, и я не знала, что делать. Думала: «Очень странно, но один раз, ладно. Неприятно, конечно, но мне с ним здесь еще полтора месяца находиться». А потом он стал трогать меня везде, в каждом углу зажимать. Я понимала, что мне это не нравится. Я не могла уехать, потому что он ставил мне практику, с ним было страшно ссориться, потому что в случае чего мне бы не закрыли практику, меня бы отчислили, и все» (С., 26, куратор проектов, Санкт-Петербург).

 

«В университете преподаватели некоторые пристают к молодым девушкам. У меня подруга из-за этого пострадала, она не могла родным сказать, из-за чего он не ставил экзамен, и долго мучилась, потом пришлось ему уступить. Он требовал анального секса. Потом у нее депрессия началась, у невролога лечилась. Планировала отравить этого преподавателя, я ее отговаривала долго. Она нашла лекарства и начала с ним флиртовать, чтобы он ее снова пригласил, так страшно было, я не знала, что делать, потом в нее влюбился один парень, и она понемногу отошла от всего этого и потом уже вышла замуж. А через 2 года после того, как А. вышла замуж, преподаватель умер, неожиданный приступ сердечный. Мы с А. подумали еще тогда, что может кто-то его все-таки отравил (Ф., 27, репетитор на дому, Ингушетия).

 

Примерно 30 % рассказанных историй СД произошли в общественных местах.

 

«Я неоднократно сталкивалась с приставаниями в автобусах, троллейбусах и в парках, демонстрацией мужчинами своих половых органов» (Е., 44, Менеджер, Ульяновск).

 

«А так было много эпизодов (я коллекционирую эти истории) про непрошенные гентиталии в метро и общественном транспорте. У меня было 5 эпизодов, когда передо мной расстегивали ширинку» (С., 26, куратор проектов, Санкт-Петербург).

 

30 % рассказанных респондентками историй касались сексуального и физического насилия. У практически половины из них – в несовершеннолетнем возрасте.

 

«Где-то в 11 лет меня изнасиловал муж моей бабушки. Я рассказала об этом маме, рассказала об этом бабушке, но никто никак не отреагировал. Моя бабушка осталась с ним, как я понимаю, из-за денег и т. д. Она мне сказала, что я вру. Моя мать тоже это оставила без внимания, она сказала, что мне лучше никому об этом не рассказывать» (Н., 26, студентка, Санкт-Петербург).

 

«У меня в жизни было несколько ситуаций. Первая ситуация – это когда на работе начальник, можно сказать, лапал меня… Еще у меня были насильственные действия от моего свекра, поэтому я и развелась» (М., 38, юрист, Ингушетия).

 

Некоторые пострадавшие были склонны оправдывать своего обидчика, объясняя это тем, что они «где-то дали слабину» и «позволили так с собой обращаться». Женщины продолжают винить себя в том насилии, которому они подвергаются, независимо от степени его тяжести и последствий для пострадавшей.

 

«Я просто помню, во что я была одета…что у меня был вязаный такой топ из хлопка, мачеха моя мне его вязала. Он был не откровенный, просто такой на лямках и наполовину открытая спина, лопатки были открыты. И я помню, что я тогда стояла и думала, блин, вот не надо было мне его надевать. Вот удивительно в 12 лет» (И., 27, фрилансер, Северная Осетия: подверглась сексуальному насилию со стороны родственника).

 

Помощь и поддержка потерпевших от СД

Все пережившие СД и другие формы насилия женщины указали на его негативные последствия, а именно:

- физиологические (ухудшение состояния здоровья вследствие угроз, шантажа, побоев, изнасилования, попыток изнасилования);

- психологические (депрессии, неврозы, панические атаки, попытки суицида);

- социальные (замкнутость, уход от социальных контактов, снижение способности встраиваться в социальную систему, нежелание работать).

 

В большинстве случаев СД (46 из 75) женщины обращались за помощью и поддержкой:

- к подругам и знакомым, но уже после того, как ситуация СД разрешилась;

- к родственникам (сестра, мама, бабушка, свекровь) на этапе СД либо сразу после него;

- к мужу, другу или авторитетному родственнику-мужчине;

- к психологам;

- в полицию;

- в НКО;

- к руководству фирмы.

 

При этом реальную помощь и поддержку респондентки получили в минимальном количестве случаев СД (26 из 75):

- от родственников, друзей, знакомых, которые предоставили временное жилье, деньги, оказывали психологическую поддержку;

- от психолога, который помог «проработать» ситуацию СД;

- от психиатра, который «помогал выбирать пути общения с обидчиком в ситуации СД»;

- от невролога, который помог медикаментозно;

- от мужа/жениха, который припугнул обидчика и предотвратил развитие ситуации СД;

- от руководителей организации, которые не пускали клиента;

- от Проекта «Правовая инициатива»;

- от наемных бандитов.

 

В 23 случаях СД пострадавшие вообще не обращались ни к кому по разным причинам: «не хотят выносить сор из избы», им «омерзительно об этом говорить», их просто «парализовал стыд»; не верят, что их могут защитить; не верят, что их поймут; им просто «никто не поверит»; неоткуда было ждать поддержки (1 пострадавшая девочка-подросток); вообще «не думала, что за это можно как-то наказать»; молча ждала, что за нее заступятся свидетели СД, но напрасно; была убеждена, что «жизни и здоровью ничего не угрожало».

 

«Я [респондентка в 7-летнем возрасте подверглась сексуальному насилию]даже не знаю, кому могла бы рассказать. Нет, никому и никогда, вы первая, кому я это рассказываю … если это для того, чтобы вы потом помогли другим девушкам, я поэтому согласилась дать интервью. Рассказывайте мамам мою историю, чтобы они своих дочерей не отправляли поодиночке. Знаете, мне так обидно было, что я не могла ему ничего сказать. Когда я себя маленькой вспоминаю, мне хватило бы, чтобы меня мама обняла, поверила мне и даже если бы она не пошла ругаться с тем стариком, мне хватило бы, чтобы она выслушала меня и обняла, поверила и просто не пустила туда больше. А когда взрослая девушка, нужна помощь психолога и гинеколога, чтобы гинеколог мог доказать правоту девушки… у меня были синяки на бедрах, так меня он тискал, я их прятала под колготками, спала в колготках, говорила, что мне холодно, и мама меня не проверяла, разрешала спать в колготках» (Ф., 27, репетитор на дому, Ингушетия).

«У нас огласка и наказание насильника поставит крест на жизни девушки, опасно предавать огласке… да и трудно доказать… Но наказывать надо… и тюрьмой, потому что мужчины наши знают – она побоится кому-то рассказать, и думают, что им все сойдет с рук, поэтому надо говорить и наказывать и сажать» (Р., 42, медсестра, Дагестан).

«Здесь, в Дагестане, девушкам, которые подверглись сексуальному насилию, не всем везет так, как мне [респондентка пережила попытку изнасилования]. Многие из них страдают, из-за этого психологическое состояние плохое, давление. Они еще больше страдают, так как никому не могут рассказать. Так как, если они кому-то расскажут, будут виноваты в этом сами. У нас здесь, если, допустим, родители узнают об этом, они, конечно, же, будут обвинять девушку, что это она не так выглядела, не так вела себя, заставила себя воспринять не всерьез своим легкомысленным поведением. Все может свестись к тому, что их могут никуда не пускать, запереть дома, не разрешать ходить на учебу» (респондентка, Дагестан).

В подавляющем большинстве случаев именно СД пострадавшие остаются без какой-либо своевременной и надлежащей помощи, переживая свою ситуацию в одиночестве.

5 опрошенных женщин, не получив должной поддержки, думали о суициде или предпринимали попытки суицида.

«Реакция была такая, когда я пришла домой, думала об одном без конца, решила покончить жизнь самоубийством… отец меня сильно поддержал в этот момент» (М., 42, домохозяйка, Северная Осетия: подверглась изнасилованию).

«Я постоянно испытывала страх за свою жизнь. Неоднократно он меня грозился убить, и несколько раз я находилась на этой грани, когда ещё буквально ему стоило нанести один-два удара, и я могла погибнуть. Несколько раз он меня доводил до самоубийства. Я предпринимала попытки отравиться таблетками» (В., 34, домохозяйка, Ульяновск).

11 пострадавших подчеркнули, что ситуация СД, а также сексуального и физического насилия имела серьезные последствия на их здоровье и они были вынуждены обратиться за медицинской помощью. Наиболее востребованными оказались: постоянный психотерапевт; невролог – жалобы на панические атаки, психическое расстройство, депрессию; гинеколог – необходимость подтвердить факт изнасилования, жалобы на кровотечение при беременности по причине попытки изнасилования, избиения; хирург, судмедэксперт – для подтверждения факта побоев. Подавляющее большинство респонденток – 25 пострадавших – после ситуации СД не обращались в медицинские учреждения. В основном пострадавшие справляются с последствиями СД самостоятельно. В итоге большинство психотравм, полученных в результате СД, остаются непроработанными, а за медицинской помощью обращаются лишь в случаях реальной угрозы физическому здоровью.

 

«Потом [после СД и преследования на улице] у меня начались панические атаки, были страхи. Я обратилась к невропатологу и к психологу. Я принимала препараты, а с психологом мы проработали ситуацию и мои страхи» (Л., преподаватель, Дагестан).

«Неоднократно обращалась в медицинские учреждения. Самый главный повод обращения – это когда у меня случился выкидыш вследствие избиения… Также я обращалась за оказанием медицинской помощи после других избиений. В психиатрический диспансер я обращалась тоже» (В., 34, домохозяйка, Ульяновск).

В полицию обратилось только 5 пострадавших от СД и иных видов насилия. 31 женщина не обращалась ни в какие правоохранительные структуры. Это было обусловлено следующими причинами: недоверие к действиям полиции; правовое бесправие женщин по сравнению с мужчинами, их более низкий социальный статус (особенно на Северном Кавказе); нежелание повторно пережить «ужас происшедшего» во время следственных действий и судебного разбирательства; боязнь предать свое имя огласке; страх быть обвиненной в провокации обидчика; коррупция в правоохранительных органах.

 

«При злоупотреблении спиртными напитками у одного из мужчин из этой компании могла наступить агрессия с применением огнестрельного оружия. Он мог стрелять в тебя, пока ты бегаешь по полю… Если честно, я боялась обращаться в полицию, потому что коллектив, в который нас пригласили в тот вечер на отдых, имеет репутацию сильных людей в городе… Обратившись в полицию, я могла спровоцировать агрессию в отношении себя. И они могли прийти ко мне и запугать, избить, пригрозить или еще что-то сделать» (А., 35, руководителем подразделения, Ульяновск: подверглась СД в компании друзей).

 

Эксперты считают, что в отношении несовершеннолетних, переживших сексуальное насилие, законодательство и правоохранительные органы действуют более слаженно и эффективно, однако не везде и не всегда. Но эта ситуация не распространяется на взрослых женщин.

 

«Мне было 15 лет, я работала официанткой. Обслуживала много мужчин. У нас мужчины как думают? Если официантка, то легкого поведения, значит, можно приставать, значит, незащищенная. Когда шла домой, за мной шел мужчина, преследовал меня. Я жила на съемной квартире, там никого не было. Он, видимо, знал, что я жила одна. Он силой затащил меня ко мне домой и совершил сексуальное насилие. Я не знала, куда пойти, куда обратиться. Это же стыд, получается. Если кто-то узнает – то позор… Сестре потом рассказала, она сказала обратиться в милицию, написать заявление. Мы написали. Там же мужчины принимают заявление. Это надо, чтобы женщины-полицейские принимали такие заявления. С горем пополам написали это заявление. Они нашли его и прикрыли дело, дело не пошло, он смог заплатить большую сумму. Мне было тогда очень стыдно, не знала, что делать. Я не могла себе в глаза посмотреть. Я столько лет ходила с опущенными глазами, не могла никому сказать, что меня изнасиловали, и не могла выговориться. Никакой психологической поддержки не получила. Боялась, что будут смеяться» (Т., 37, продавщица, Дагестан).

«Вообще ситуаций было несколько. Я боялась за свою жизнь, была беззащитна. Это было насильственное удержание. Был знакомый, я его мало знала, недолго. Он вызвался меня подвезти… Мы поехали не в ту сторону. Я дала понять, что не хочу с ним ехать. У меня с ним ничего не будет. Он свернул в другую сторону, где было малолюдно. Я попыталась вырваться и убежать. Он меня ударил и запихнул обратно в машину. Поставил машину так, что я не могла выйти. В общем… дальше не хочу говорить. Вырваться мне не удалось. Вокруг никого не было. Свидетелей не было. Он меня просто заблокировал в машине, потому что получил от меня отказ. Я по сей день боюсь садиться в машину, этот страх до сих пор со мною» (Д.,43, сотрудник сопровождения праздников, Дагестан).

В случае повторения ситуаций СД все опрошенные собираются действовать более активно. При этом большинство пострадавших намерены «обороняться всеми доступными способами»; некоторые обратятся к юристу либо в правоохранительные органы; к психологу либо расскажут все родственникам; предадут ситуацию публичной огласке. Таким образом, при повторении СД пострадавшие будут рассчитывать преимущественно на себя. Практически все респондентки при этом отмечают, что главное – перестать винить себя, не считать себя жертвой и не отчаиваться.

 

Ответственность за СД в России

Только в 2 случаях из 75 выявленных в ходе исследования обидчики были привлечены к уголовной ответственности. При этом данные эпизоды не подпадают под категорию СД, так как речь идет в одном случае о систематическом сексуальном насилии в отношении несовершеннолетней, во втором – об изнасиловании, избиении группой лиц, преследовании.

«Мне было всего 12. Меня изнасиловал дядя, ему сейчас дали 9 лет. Я с ним толком и не общалась. Он применял наручники и много всего, пришла из школы, он закрыл дверь, вытащил ключ, запер меня и сделал свое дело. Специально выбрал время, чтобы не было никого, все соседи на работе… Я никому не рассказывала это полтора года, никто об этом и не подозревал… Он меня шантажировал, так как у него были фотки меня обнаженной, и он угрожал мне, что если я кому-либо расскажу о произошедшем, то он сразу же выставит мои фотографии в Интернет и покажет одноклассникам. Я была тогда маленькой и наивной, и очень этого боялась, и верила. После этого случая я продолжала жить в его доме. Попытки, конечно, продолжались, потом кончилось мое терпение, и я сбежала, думала, пусть будет, что будет. Меня нашла полиция, и я решилась им все рассказать. Все были в шоке, почему я молчала. Тетя обвинила меня в том, что я сама соблазнила его и закинула в постель» (И., 15, учащаяся колледжа, Осетия).

«Он начал снова преследования, регулярно были домогательства, драки. Я сопротивлялась, он также стал приводить друзей. У нас был знакомый В. Когда мне назначил встречу насильник, то я пошла, но не одна, а с сотрудником полиции. Обидчик об этом, конечно не знал. И когда я пришла к нему на встречу, он был уже не один, он привел группу людей. Он стал ко мне приставать снова. Началась драка, в это время, естественно, милиция подоспела. Они все разбежались, но зачинщика успели взять. Прошло полгода со дня изнасилования, в этот раз он не успел ничего сделать, кроме увечий. Его родня стала к нам приходить, предлагали 3 миллиона, чтобы забрали заявление. Предлагали свадьбу сыграть. Ну, от всего этого я, конечно, отказались. Ну вот, его посадили на 3 года» (М., 42, домохозяйка, Северная Осетия).

Виновные в СД – а также иной раз в совершении более жестоких форм сексуального насилия – остаются полностью безнаказанными. Фактическая ответственность за СД в РФ полностью отсутствует. Абсолютное большинство пострадавших от насилия женщин испытывают чувство несправедливости и унижения от безнаказанности обидчика.

«Они [полиция] принимали мое заявление, через какое-то время мне, если повезло, приходил отчет о том, что отказано в возбуждении уголовного дела. Если не повезло, то они и вовсе не оповещали меня о принятом решении… И дело до сих пор ничем не кончилось: постоянно приходят отписки. С. на свободе! По-моему, это красноречивее всего говорит о результате работы полиции!» (В., 34, домохозяйка, Ульяновск: подвергалась систематическому физическому и сексуальному насилия со стороны партнера, преследованиям).

По мнению экспертов, сфера СД практически не урегулирована законом. Есть единственная статья в УК РФ о понуждении к действиям сексуального характера, однако опрошенные в рамках данного исследования эксперты «не помнят ни одного возбужденного дела по этой статье, несмотря на свой достаточно большой опыт».

 

Среди необходимых мер наказания обидчика пострадавшие называют: уголовное наказание сообразно степени тяжести содеянного; публичное порицание обидчика; репутационные потери обидчика; поддержка и защита пострадавших; денежная компенсация за моральный ущерб; химическая кастрация; кровная месть, ответственность по обычаям традиционного права (на Северном Кавказе). В целом, чем тяжелее оказалась ситуация СД, тем более суровую меру наказания пострадавшие желают применить по отношению к обидчику.

 

«Увольнение – это мало. Мне хотелось бы, чтобы домогатель почувствовал ту боль и страх, которые испытывала, к примеру, я. Вот уволят его, найдет себе другую работу. Разве это наказание?» (А., 55, филолог, Чечня).

Как отметили все эксперты, привлечение обидчика к юридической ответственности «достается жертве высокой ценой. Ей приходится пробираться через джунгли непонимания, негатива, ее постоянно отговаривают, даже угрожают». По вопросу справедливости и достаточности мер ответственности для обидчиков в российском праве мнения экспертов разделились. Половина из них считает действующие в России правовые санкции достаточными, но при условии их строго и надлежащего соблюдения. Вторая половина экспертов утверждает, что наказание за СД должно быть более суровым. Часть экспертов обращает внимание на нечеткость и размытость действующих правовых мер ответственности за СД и невозможность их применения на практике.

 

Стратегии изменения ситуации СД в РФ

Пострадавшие считают, что в настоящее время механизмы поддержки пострадавших в ситуации СД в России либо практически отсутствуют, либо доступ к ним чрезвычайно ограничен. Поэтому крайне актуальным для них представляется создание следующих ресурсов:

- психологические службы, которые оказывали бы бесплатные анонимные очные и телефонные консультации потерпевшим от СД;

- реабилитационные центры для пострадавших от СД, предоставляющие медицинскую, психологическую, юридическую помощь и убежище;

- курсы самообороны для девочек и женщин;

- поддержка НКО, которые занимаются проблемами профилактики насилия;

- комиссии по охране труда (в организациях, образовательных учреждениях, на предприятиях,), разбирающие ситуации СД;

- институт общественных расследований СД в регионе;

- специализированные «горячие линии»;

- тренинги для полиции и пр.

 

«Я очень много раз избежала и сексуального, и физического насилия только из-за того, что меня предупреждали и говорили, что это опасно, это нельзя, наедине не оставайся с чужим мужчиной ни в школе, ни в комнате, ни в институте – нигде» (М., 46, стоматолог, Ингушетия).

«Должны быть обязательно убежища, возможность получения психологической помощи, реабилитация… люди будут считать, что сама виновата. Поэтому очень важно, например, сменить место жительства все-таки» (З., 47, педагог, Осетия: в малолетнем возрасте неоднократно подвергалась действиям сексуального характера).

«В каждом городе должны быть реабилитационные центры, где работают специалисты, которые хорошо знакомы с этой ситуацией, которые неоднократно сталкивались с девушками, пережившими подобное. Ну, и должна предоставляться как психологическая, так и юридическая помощь, поскольку женщине самой совершенно невозможно представлять свои интересы, когда она подвергается сексуальному либо какому-то из других видов насилия. И финансовая помощь, возможно, потому что иногда бывает ситуация, что ты убежала из дома чуть ли не босиком, без документов. Должна быть общедоступной информация, что делать в такие моменты, куда звонить, телефоны горячей линии. Охранный ордер – это отличная вещь, я считаю! В данном случае было бы намного проще» (В., 34, домохозяйка, Ульяновск: подвергалась систематическому физическому и сексуальному насилия со стороны партнера, преследованиям).

«Надо давать информацию какую-то, что вот это является сексуальным домогательством, и Вы приходите к нам, и мы Вас защитим!» (Е., 44, менеджер, Ульяновск: подверглась СД в общественном месте).

К реализации этих и иных мероприятий опрошенные пострадавшие предлагают подключить государственные и общественные институты: образовательные учреждения, социально-психологические службы, полицию, НКО, инспекции по охране труда.

Эксперты считают, что ключевую роль в защите потерпевших от СД играют правозащитные НКО, но с оговоркой, что российская государственная политика крайне «неблагожелательна» по отношению к третьему сектору и существенно ограничивает возможности общественных организаций оказывать юридическую, психологическую и иную помощь пострадавшим от СД. Наблюдается рост интереса со стороны общественности к объективным публичным разбирательствам дел о СД. Рассуждая о необходимости изменения ситуации с защитой прав пострадавших от СД в России, эксперты отмечают, что международный опыт профилактики СД в нашей стране пока используется недостаточно.

 

Рекомендации

Обобщая ответы всех респондентов – и потерпевших, и экспертов, можно сформулировать следующие рекомендации по противодействию распространению, сохранению и воспроизводству СД в РФ:

-     разработать и принять законодательство в вопросах СД (трудовое, административное, гражданское), отвечающее требованиям и тенденциям международного права и международно-правовым обязательствам государства;

-     максимально конкретизировать меры юридической ответственности за различные формы СД;

-     создать надлежащие конфиденциальные, справедливые и учитывающие интересы потерпевших от СД механизмы рассмотрения жалоб и проведения расследований по делам о СД;

-     разработать и широко распространять алгоритмы действий в ситуациях СД для потенциальных потерпевших;

-     создать анонимные службы по оказанию комплексной помощи потерпевшим от СД – юридической, психологической, социальной, медицинской;

-     обеспечить свободный и беспрепятственный доступ потерпевших от СД к конфиденциальным услугам оказания помощи;

-     подвергать широкой общественной огласке случаи СД при сохранении анонимности пострадавших;

-     проводить систематическую работу по профилактике СД: информационно-просветительскую и образовательную в школах, вузах, организациях;

-     создать в обществе атмосферу абсолютной нетерпимости по отношению к сексистскому поведению, сексуальным домогательствам и гендерному насилию;

-     регулярно проводить исследования и опросы по проблеме СД;

-     разработать и внедрить этические кодексы поведения в организациях, независимо от формы собственности, а также в учебных заведениях;

-     развивать институт ответственности работодателя за ущерб, который может быть нанесен работнику в результате СД;

-     разработать и осуществлять учебные программы для сотрудников органов государственной власти и местного самоуправления, правоохранительных органов по проблеме сексизма и СД;

-     активно вовлекать мужчин во все мероприятия, имеющие целью предотвращение и борьбу с сексизмом, СД и насилием в отношении женщин;

-     наладить партнерство и взаимодействие со средствами массовой информации в целях борьбы с вредными гендерными стереотипами и сексизмом, формировать «чувствительность» общества к проблемам СД;

-     разработать, поддерживать и продвигать образовательные программы для детей и молодежи в целях формирования культуры уважения человеческого достоинства, терпимости, недискриминации и равенства полов.




[1] УК РФ. Статья 133. Понуждение к действиям сексуального характера. Ч. 1. Понуждение лица к половому сношению, мужеложству, лесбиянству или совершению иных действий сексуального характера путем шантажа, угрозы уничтожением, повреждением или изъятием имущества либо с использованием материальной или иной зависимости потерпевшего (потерпевшей) наказывается штрафом в размере до ста двадцати тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до одного года, либо обязательными работами на срок до четырехсот восьмидесяти часов, либо исправительными работами на срок до двух лет, либо принудительными работами на срок до одного года, либо лишением свободы на тот же срок. Ч. 2. То же деяние, совершенное в отношении несовершеннолетнего (несовершеннолетней), наказывается принудительными работами на срок до пяти лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет или без такового либо лишением свободы на срок до пяти лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет или без такового.


[2] Сводные статистические сведения о состоянии судимости в России за 2017 г. – 2017 [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.cdep.ru/index.php?id=79&item=4572


[3] Сводные статистические сведения о состоянии судимости в России за 2019 г. – 2019 [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.cdep.ru/index.php?id=79&item=5259


[4] Пояснительный доклад к Конвенции Совета Европы о предотвращении и борьбе с насилием в отношении женщин и домашним насилием. – 2011 [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://rm.coe.int/explanatory-ic-rus-web/16808e9a2a


[5] См. подробнее: Антонова Ю., Сиражудинова С. Убитые сплетнями. Убийства женщин по мотивам «чести» на Северном Кавказе // https://www.srji.org/about/annual/ubiystva-zhenshchin-po-motivam-chesti-na-severnom-kavkaze/; Антонова Ю., Сиражудинова С. Убитые сплетнями – 2. Анализ судебных приговоров по уголовным делам, связанным с убийствами по мотивам «чести» в республиках Северного Кавказа // https://xn--80abdnmdd8ddgec3d.xn--p1ai/reports/ubitye-spletnyami-2-analiz-sudebnykh-prigovorov-otchet-2020-goda/




Возврат к списку